Неточные совпадения
После Такемы в последовательном порядке идут горные речки: Коами (по-удэгейски Агана, а на морских картах — Лоаенгоу), потом около мыса Большева будет речка Шооми (по-китайски Сеами, по-удэгейски Соми). Долины их близ
моря слились вместе и образовали обширную низину, покрытую редколесьем. Шооми длиной 12 км. Истоки ее находятся около горы
Туманной с перевалом на реку Такему, к местности Илимо.
Отсюда, сверху, открывался великолепный вид во все стороны. На северо-западе виднелся низкий и болотистый перевал с реки Нахтоху на Бикин. В другую сторону, насколько хватал глаз, тянулись какие-то другие горы. Словно гигантские волны с белыми гребнями, они шли куда-то на север и пропадали в
туманной мгле. На северо-востоке виднелась Нахтоху, а вдали на юге — синее
море.
Если стоять лицом вверх по реке Горелой, а спиною к
морю, то вершины, составляющие упомянутый горный хребет, располагаются справа налево в следующем порядке: гора Голиаф (960),
Туманная (970), Шпиц (940), Шанц (1000), Дромадер (1060), Облачная (980) и Алмазная (900 м).
Обыкновенно они спускаются верст на 5-10 южнее Дуэ, к Агнево, устраивают тут плот и спешат уплыть к
туманному берегу, отделенному от них 60–70 милями бурного, холодного
моря.
В той самой деревне, которая померещилась им еще в Лозищах, из-за которой Лозищи показались им бедны и скучны, из-за которой они проехали
моря и земли, которая виднелась им из-за дали океана, в
туманных мечтах, как земля обетованная, как вторая родина, которая должна быть такая же дорогая, как и старая родина.
Меж тем солнце пробилось наконец сквозь
туманные облачные пласты; по яркому
морю кружилась пена. Вскоре я отправился к себе вниз, где, никем не потревоженный, провел в чтении около трех часов. Я читал две книги — одна была в душе, другая в руках.
Этот клочок земли, окруженный с трех сторон
морем и покрытый зеленеющими садами, посреди которых мелькают красивые деревенские усадьбы, походит с первого взгляда на узорчатую ленту, которая, как будто бы опоясывая весь залив и становясь час от часу бледнее, исчезает наконец из глаз, сливаясь вдали с
туманным горизонтом, на краю которого белеются высокие колокольни прусского городка Пилау.
Море спокойно раскинулось до
туманного горизонта и тихо плещет своими прозрачными волнами на берег, полный движения. Сияя в блеске солнца, оно точно улыбалось добродушной улыбкой Гулливера, сознающего, что, если он захочет, одно движение — и работа лилипутов исчезнет.
Я не видел никакой тучи. Лодка наша торопливо удалялась от одного берега, но другой как будто не приближался, и река, имеющая здесь около шести верст в ширину, только раздвигалась перед нами, как
море. Вверх по течению широко разлившаяся водная гладь почти сливалась с золотом близкого заката, и только
туманная синяя полоска отделяла воду от неба.
Над неприступной крутизною
Повис
туманный небосклон;
Tам гор зубчатою стеною
От юга север отделён.
Там ночь и снег; там, враг веселья,
Седой зимы сердитый бог
Играет вьюгой и метелью,
Ярясь, уста примкнул к ущелью
И воет в их гранитный рог.
Но здесь благоухают розы,
Бессильно вихрем снеговым
Сюда он шлёт свои угрозы,
Цветущий берег невредим.
Над ним весна младая веет,
И лавр, Дианою храним,
В лучах полудня зеленеет
Над
морем вечно голубым.
феакийский корабль, проводивший
Странника в землю его, возвращался
морем туманным,
Будет разбит Посейдоном, который высокой горою
Град наш задвинет. Исполнит ли то Поссидон-земледержец,
Иль не исполнит, — пусть будет по воле великого бога.
Вдали виднелся высокий мыс
Туманный. Казалось, он отделился от воды и повис над
морем. Этот мыс был конечным пунктом нашего путешествия.
Он узнал также, что на него возлагается производство съемки по берегу Японского
моря между мысами
Туманным и Успения.
Его спокойствие передалось нам. Удэхеец указал рукой сначала на восток, а потом на мыс
Туманный. Действительно, лодка перестала удаляться в
море и двигалась теперь вдоль берега, хотя и в значительном от него расстоянии.
Приближались сумерки, на западе пылала вечерняя заря. К югу от реки Ниме огромною массою поднимался из воды высокий мыс
Туманный. Вся природа безмолвствовала. Муаровая поверхность
моря, испещренная матовыми и гладкими полосами, казалась совершенно спокойной, и только слабые всплески у берега говорили о том, что оно дышит.
Я оделся и вышел наружу.
Туманная, темная ночь повисла над землею. Из отверстия в крыше юрты вместе с дымом, освещенным огнем, вылетали искры. На реке были слышны русская речь и брань. Ветер с
моря донес протяжные низкие звуки — это гудел какой-то пароход.
Весь день погода была пасмурная. Густой туман наподобие тяжелой скатерти повис над
морем и закрывал вершины гор. Наиболее сильная конденсация пара происходит около мыса
Туманного, отчего он и получил свое название. Мыс Золотой гораздо ниже его и состоит из эпидотизированного порфирита, который под влиянием атмосферных явлений принимает желтую окраску. Осенью вершина мыса покрывается блестящей золотисто-желтой травой. Вероятно, оба эти обстоятельства и дали повод окрестить его таким поэтическим названием.
Думая о
море, я всегда думал и о корабле, но здесь не показывались корабли, их путь проходил где-то дальше, за вечно смутной и
туманной чертой горизонта, — и серой, бесцветной пустыней лежала низкая вода, и мелко рябили волны, толкаясь друг о друга, бессильные достичь берега и вечного покоя.